«АиФ»: Сергей Александрович, вы были одним из основателей и руководителей Института Европы РАН. И, наверное, как никто другой знаете ответ на вопрос: Россия — это Европа или нет? Почему мы вдруг стали вновь всем доказывать, что мы — «незапад», и путь у нас особый?
СК: Особый русский путь часто заключается как раз в том, чтобы задаваться бессмысленными вопросами. Страна, которая получила свою государственность от викингов, свою религию и базовую культуру — от Византии (а Византия была тогда передовой частью Европы, в отличие от тогда отсталой Западной Европы — что, по легенде, и предопределило выбор Владимира Красное Солнышко), — такая страна не может не быть Европой. Можно вспомнить эпохи Петра, Екатерины, блистательный 19 век… Разговоры о том, что Россия не Европа — досужие. Другое дело, что мы плохо понимаем, а что такое современная Европа? Она ведь менялась: там была эпоха Возрождения и были тёмные века, инквизиция и пр. Сегодня она снова переживает сложный этап. Часть европейской элиты отказывается от европейских же ценностей — в частности, от христианства и всего, что с ним связано. И для многих россиян, которые мечтали стать европейцами, это стало неожиданностью. Но это не означает, что мы должны отказаться от европейского пути. Этот путь заложен в нас практически на генетическом уровне — разумеется, со всеми поправками на нашу историю, культуру, климат, наконец.
Надо понимать Европу, знать её — и выбирать правильное направление движения. Мы хотели идти в Европу 50-х годов, а оказались в Европе начала 21 века. К слову, в сегодняшней Европе большая часть населения тоже хотела бы жить как раньше. Но её элиты те ценности «переросли», они хотят повести континент куда-то в другом направлении. И, возможно, эти поиски приведут к провалу нынешнего мирного интеграционного проекта. Напомню, кстати, что исторически Европа — это воинственный и злой континент, здесь были самые страшные войны на Земле, здесь были концлагеря, здесь были коммунизм и фашизм.
«АиФ»: Но здесь же были и лучшие достижения человечества!
СК: Извините, но это в вас говорит европейский шовинизм. Вы просто недостаточно хорошо знаете великие азиатские культуры. До 17 века большая часть мирового ВВП производилась отнюдь не в Европе. За полтора века до того, как в Европе с трудом нашли 3 каравеллы, чтобы послать их на поиски Нового света, у Китая было больше 3 тысяч океанских (!) судов. Потом, правда, по разным причинам этот флот был уничтожен, началось медленное угасание Китая. А если бы этого не произошло? Мы бы все сегодня говорили не на английском, а на китайском языке!
Но так или иначе, великую китайскую культуру нам тоже надо знать, как и великую европейскую, которая к тому же является нашей. В Европе и сейчас есть выдающиеся достижения, которые отвергать никак нельзя. Но при этом она уже довольно сильно отстает от многих регионов мира. Отстает технологически. В Европе большие проблемы с brain drain, «утечкой мозгов». Мы знаем, что из России молодые люди охотно уезжают в европейские страны. Но при этом из самой Европы мозги утекают в огромных количествах!
Говоря о Европе, мы должны помнить об одной её совершенно выдающейся заслуге. Несмотря ни на что, ей удалось в конце 20-го века преодолеть чудовищное наследие двух мировых войн и создать на континенте мирный порядок. Неслучайно европейцы так напуганы событиями в Украине и «военным вмешательством» России — они страшатся, что мы подорвём тот хрупкий европейский порядок, который они столько лет создавали.
«АиФ»: Вы говорите о мирном порядке, а как же бомбёжки Югославии? Не сами ли европейцы, задолго до украинских событий, устроили кровавую баню на континенте?
СК: Это, пожалуй, было единственное исключение. На него справедливо указывают те, кто говорят, что не русские, а сами европейцы подорвали принципы мирного порядка. Да и то, европейцы призвали разбираться с Милошевичем американцев — сами почти не воевали. К слову, в большинстве европейских стран просто нет дееспособных армий.
«Америку откровенно игнорируют»
«АиФ»: Недавно в Кремле дали понять, что хотят сотрудничать с США на равных. То есть, видимо, как во времена СССР, когда на соперничестве двух сверхдержав зиждилось всё мировое устройство. Но оправданы ли наши притязания? Ведь Россия — не Советский Союз. Её экономика, да и армия, в разы слабее совокупной мощи США и Европы. Уравнивает нас по-прежнему разве что ядерный арсенал. Можем ли мы добиться от Запада, чтобы с нами обращались как с равными?
СК: Часть наших притязаний, по-видимому, вызвана ущемленным самолюбием. Нам ведь всегда кажется, что нас обижают. Хотя очень часто — вспомните Российскую империю и СССР — мы сами обижали всех вокруг, лихо и беззастенчиво…
Слабы мы или сильны? Как только в России появится целенаправленная экономическая политика, устремлённая вверх и вперёд, мы сможем говорить на равных и с США, и с Китаем, да с кем угодно. Сейчас на нас давят только по одной причине — потому что считают нас «убывающей» державой. Впрочем, переоценивать нашу слабость тоже не стоит. Да, у СССР было 64 тыс. танков — больше, чем у всего остального мира. Но это была совершенно бессмысленная мощь. Сегодня танков у России меньше, но её более мобильные Вооруженные силы выглядят при этом значительно эффективнее советских. СССР имел гигантское количество союзников, мы всех кормили — Восточную Европу, часть Латинской Америки, пол-Африки. Сегодня почти никого не кормим — ну так, может, кого-то чуть-чуть подкармливаем… Если поздний СССР жил с умирающей коммунистической идеологией, то у нынешней России на подъёме идеология государственного национализма. Нравится она кому-то или нет, но это гораздо более осязаемая и привлекательная вещь для русского человека.
Наконец, раньше нам противостоял поднимающийся — и политически, и экономически, и морально — Запад, за которым, как казалось, было будущее. Сейчас соотношение сил в мире коренным образом изменилось, и не в пользу Запада. В этом новом мире никаких особых отношений с Соединенными Штатами Америки, на которых держится всё на свете, уже быть не может. Даже если мы с Америкой о чём-то и договоримся. Просто потому, что и Америку многие уже откровенно игнорируют, и Россию в расчёт не принимают. Мир стал другим, он «вытек» из-под нас.
Запад, конечно, сделал стратегическую ошибку — он просмотрел подъем других держав.
Он думал, что победил в холодной войне, и купался в лучах собственной славы. А эти другие не хотят жить «под Западом», они хотят жить по-своему. Западная демократическая модель не является целью для большинства стран мира. Хотя это не значит, что эти страны не развиваются в сторону демократии — собственного «пошива». Мы просто не понимаем, что в нулевые годы — примерно с 2002 по 2012 год — произошел коллапс западных позиций в мире. И сейчас Запад ведёт арьергардные бои. Да, он ещё достаточно мощный. Один из таких боёв, чтобы сохранить остатки былых позиций, нам дают в Украине. В том числе для того, чтобы напугать остальных — китайцев, индусов, бразильцев. На нашем примере хотят проучить всех, чтобы не «зарывались».
«АиФ»: Д. Песков недавно в интервью ВВС заявил: России нужна полная гарантия, что Украина никогда не вступит в НАТО. Это и есть способ решения украинского кризиса? Реально ли получить такие гарантии, как они должны быть оформлены?
СК: В чём главная причина украинского кризиса? Победив, как ему казалось, в холодной войне, Запад фарисейски проводил политику «отбрасывания» России. Её можно сравнить с версальской политикой в отношении Германии, после её поражения в Первой мировой войне. Нас, пусть и в бархатных перчатках, неумолимо теснили: с политических, экономических рынков. Ухудшали наши позиции в области безопасности — расширяли НАТО, создавали в Европе систему ПРО… Если бы не угроза вступления Украины в НАТО (а её уже чуть было не приняли туда в 2007 г.), думаю, Россия не ответила бы сейчас так жёстко. Москва понимала: за госпереворотом, который привел к власти в Киеве совершенно оголтелые, странные силы, может последовать расширение НАТО. А 2000 км границы с чужим военным блоком — это абсолютно не приемлемая ситуация, предмет для большой войны. Да, мы уже давно граничим с НАТО в Прибалтике. Но там узкая полоска земли, которая не может использоваться как военный плацдарм. Украина — другое дело.
В 90-е годы Россия была слаба, и НАТО осмелела, полезла воевать против Югославии. Это было немыслимо для оборонительного союза! Потом она полезла в Афганистан, Ирак, Ливию… Когда я изучал НАТО в годы холодной войны, я знал одно: это слабый, неэффективный и оборонительный союз. Сейчас это слабый, неэффективный, но наступательный союз. А вливание в него новой крови сделало его ещё более антироссийским. Кроме того, с появлением НАТО на территории Украины там резко усилились бы русофобские настроения — вся эта националистическая публика получила бы мощный стимул. Это было для нас неприемлемо.
Зачем вообще Западу понадобилась Украина? Во-первых, затем, чтобы помешать резкому усилению России — что случилось бы, если бы ей удалось перетянуть Украину на свою сторону (хотя, я думаю, этого бы не произошло). Во-вторых, кто-то хотел включить Украину в зону своего экономического доминирования. Зачем было подписывать соглашение об ассоциации с ЕС, бессмысленное на 100%?! Думали, видно, так: пусть Украина станет этакой европейской периферией, а так посмотрим… В результате они получили не подконтрольную территорию, а пылающую степь.
Что мы имеем сейчас?
НАТО никогда не принимало в свои ряды страну, у которой есть территориальная проблема — и такую проблему Украине создали.
Пара-тройка независимых или полунезависимых республик на её территории — и есть гарантия невступления в НАТО. Оптимальным вариантом, конечно, было бы подписание многостороннего договора о вечном нейтралитете Украины — типа австрийского. С занесением данного положения в Конституцию. Может, это когда-нибудь и случится. Было бы неплохо, если бы Украина стала федеративным государством, каждая из составных частей которого имеет право голоса при решении ключевых вопросов — типа вступления в НАТО. Тогда, я думаю, ситуация могла бы окончательно успокоиться. Такой вариант десятки раз предлагался нашим западным коллегам, в разных вариантах. Я сам это много раз с ними обсуждал. Они отказывались, утверждая, что не могут отказаться от открытости своего союза. Но и из-за этой открытости произошло уже две войны— в Грузии и теперь на Украине.
Опубликовано в еженедельнике «Аргументы и Факты» № 50 10/12/2014