Интервью Светлане Браницкой, «Деловые Люди»
«ДЛ»: Сергей Алексанрович, как недавние теракты в Мадриде повлияют на политику Европы и ее дальнейшее позиционирование в мире?
— Сколько продержится такое мышление, я не знаю. Атака террористов в Мадриде была страшной. Это был не первый и не последний террористический удар: когда-то они были в Англии, и во Франции, и в Германии. Но тем не менее до недавнего времени европейцы думали, что война с терроризмом – это чья-то война. Хотя совершенно очевидно, что в роли объекта террористической угрозы сегодня может оказаться любое государство.
Сможет ли Европа адекватно ответить на эту угрозу или она останется в стороне, предоставив России, США, другим странам международного сообщества вести борьбу с терроризмом, – пока неизвестно. Я не уверен, что мадридские взрывы изменили мышление европейских политиков.
«ДЛ»: Противоречия, связанные с неравномерностью развития стран, ведут к нарастанию напряженности в мире. Некоторые исследователи считают терроризм альтернативным видом протеста глобализации. Что собой представляют новые угрозы, с которыми еще предстоит столкнуться?
– Мир становится все более нестабильным. Появляются новые угрозы, и терроризм пока является одной из самых страшных. Это уже Третья или, скорее, Четвертая мировая война, если Третьей считать «холодную».
Это, грубо говоря, борьба «Севера» и «Юга». На условном «Юге» появились успешные государства – Китай, Индия, которые вырываются из вековой отсталости и скорее всего примыкают к цивилизации успешных стран. Но одновременно появляется огромная группа государств, которые исторически «проваливаются», не имеют надежды на экономический рост, отстают в культурном отношении. Это Африка, большая часть мусульманского мира, за исключением, пожалуй, Малайзии и Ирана. Быстро изменить эту ситуацию нельзя. Может быть, когда-нибудь миру удастся модернизировать исламские государства, но это займет десятилетия.
Причина появления терроризма связана еще и с тем, что появилась новая информационная открытость. Неравенство было всегда, но стало особенно нетерпимым в ситуации, когда все могут его видеть воочию на экранах телевизоров.
Поэтому весьма скоро, я думаю, снова появится внутренний терроризм. В мире образовываются своего рода лагуны населения, не вовлеченные в цивилизационные процессы. Когда-то это был ливанский терроризм. Сейчас он выступает в форме антиглобализма, но это тот же самый региональный терроризм, он рано или поздно столкнется с исламским терроризмом.
В нашей стране такой терроризм тоже возможен, если мы не сможем огромным комплексом мер социального и полицейского порядка предотвратить его появление. В развитом мире существуют свои гетто: скажем, в Европе перманентные многонациональные и социальные проблемы рано или поздно приведут к новым вспышкам насилия против мира.
Бороться с этим явлением можно и нужно, но надо понимать, что победить его невозможно. Потому что терроризм порождается глубинными культурными и социальными причинами, уничтожить которые нельзя. Иначе будет уничтожен и современный мир.
«ДЛ»: Как отвечает Европа? Если запретом религиозной атрибутики в школах, порождающим очередные вспышки экстремизма, – тогда это бег по кругу?
– Европа всегда отвечала на угрозы. Она подавила в себе коммунизм, правда, с американской помощью. Она побеждала множество ересей и сегодня приступила к реализации новой концепции борьбы – некоего постсилового удара без традиционных атрибутов подавления. Звучит парадоксально. Видимо, мы станем свидетелями создания постевропейской философии жизни, которая отвергает индивидуализм, насилие и ставит на первый план человека. Это очень хорошая философия, и такой цивилизации можно было бы завидовать. Но надо понимать, что она может легко пасть под ударами варваров-американцев. Или цивилизация будет прятаться за полуварварами, например Россией. Вопрос в том, захотим ли мы долго их защищать.
«ДЛ»: Какое место в вашей системе занимает Китай?
– Китай – локомотив человечества, а не его угроза. Такие страны, как Китай, способны быстро развиваться. Благодаря этому они становятся новыми опорами в борьбе цивилизации прогресса против варварства.
«ДЛ»: Но говорят, что через сто лет в мире будет одна валюта – юань…
– «Желтую угрозу», особенно у нас, проповедует огромное количество людей, чье мировоззрение через какое-то время станет питательной почвой для нового, так называемого ливанского терроризма. Это те, кто просто не хочет быть конкурентоспособным. Они выступают против глобализации, против экономического роста. Они хотят закрыть страну.
«ДЛ»: Создание европейской цивилизации, на ваш взгляд, – утопия или эволюция общественной модели?
– Думаю, это модель будущего. Потому что Европа приобрела национальные границы, преодолела свою страшную историю войн, геноцидов, этнических чисток. В Европе побеждает коллективизм и политическая корректность. Но проблема европейской философии в том, что она выращена в искусственных целях.
Наступает новый трудный период в истории Европы, окруженной нестабильным и опасным миром. Я не знаю, сможет ли Европа в итоге создать свою цивилизацию. Потому что благополучные 40–50-летние европейцы создали не только новую политкорректность и прогрессивную идеологию, но и определенный класс политиков, которые не готовы принимать стратегические решения. К сожалению, ничто не предвещает появления в Европе политиков масштаба Маргарет Тэтчер.
«ДЛ»: Дефицит ярких, харизматичных политиков способен стать препятствием для развития Европы или чреват более серьезными последствиями для мира?
– Последним политиком такого класса является французский президент Жак Ширак. Современные западные политики не только не харизматичны, но являются наследниками определенной политической культуры, предусматривающей консенсусные действия в политике и исключающей силовые. Между тем в Европе сейчас очень опасная ситуация, которая, кстати, повторяется не первый раз. Вспомните: после ста лет мира европейцы легко и бессовестно пропустили Первую мировую войну. Потом, так и не очухавшись, они влипли во Вторую. И только после нее появилось поколение политиков, создавших новую Европу. Но это поколение ушло. И, к сожалению, сейчас мы не можем ожидать мирового лидерства от Европы.
Лидерства нужно ждать с другой стороны. Надеюсь, это будет лидерство России. Это может быть лидерство Китая. При этом было бы очень обидно, если бы Европа, по-прежнему продолжая заниматься своим внутренним проектом, не внесла бы адекватного вклада в общемировые задачи борьбы с новыми вызовами – распространением оружия массового уничтожения, дестабилизацией всей мировой международной системы, ростом терроризма и т.д.
«ДЛ»: Парадокс: с одной стороны, вы отдаете европейской цивилизации будущее. С другой, Европа заведомо уступает лидерство другим, в данном случае – США?
– Пока я не вижу в Европе ни сил, ни готовности бороться. Надеюсь, что эти факторы появятся – в конце концов, это исторический процесс. Однако выкладки общеевропейской истории говорят о том, что новые политики появляются после войны. Но не дай бог, чтобы борьба против нового варварства, против отсталости привела бы к каким-то крупным катаклизмам, в том числе и в Европе.
Лидеры Восточной Европы, может быть, смогут «подновить» европейскую культуру. Но они по определению являются для «старой» Европы второстепенными, даже второсортными. Смогут ли они что-либо изменить в новой политической корректности, я не знаю.
«ДЛ»: Европа воспринимает Россию с меньшим энтузиазмом, чем Америка?
– Просто между нами существует гораздо более глубокий ценностный разрыв, чем между нами же и американцами.
Мы европейцы, но столетней давности. Пока мы стремимся принять традиционные европейские ценности, Европа от них отказывается. Мы не догоняем и никогда не сможем догнать их, потому что живем в другой геополитической реальности.
Мы гораздо более индивидуалистичны и капиталистичны, чем нынешняя более коллективистская социалистическая Европа. И главное – мы не хотим, поскольку нам и не предлагают, стать частью Евросоюза, а пытаемся развиваться своим капиталистическим путем, который является вполне европейским.
В наших отношениях уходят романтические представления, приходит более реалистическое понимание о пределах и возможностях сближения.
Что же касается американцев, то они вполне циничны и прагматичны, они готовы простить нам наши различия, если мы являемся их союзниками. А в борьбе с распространением оружия, с терроризмом и т.д. мы де-факто являемся их партнерами, союзниками. И, кстати, очень ценными. А европейцы, поскольку они в этой борьбе почти не участвуют, не видят нас в качестве партнеров. Мы для них скорее соперники, и они крайне недовольны тем, что Россия после трехлетних попыток равнения на Европу снова уходит к политике сближения с Соединенными Штатами Америки.
«ДЛ»: В Европе усиливаются и антиамериканские настроения. Единого Запада как понятия нет?
– Его уже нет. Но это слишком однобокая точка зрения. С другой стороны, Запад уже распространился на весь мир. Запад – это и Япония, и Корея, и в значительной степени Юго-Восточная Азия. Поэтому у России не существует сейчас выбора: идти на запад или нет. Движение на запад есть движение к благополучию, прогрессу. А движение в так называемую Азию – к отсталости и регрессу. Запад – то есть капитализм, демократия, эффективная экономика – окружает нас. И мы проиграем, если не станем его частью.
«ДЛ»: Какова будет внешнеполитическая ориентация России в ближайшие годы?
– России приходится аккумулировать собственные ресурсы. Президент чувствует, что нужно делать. Но пока остальной политический класс не сформулировал для себя адекватную внешнеполитическую стратегию. Путин серьезно улучшил отношения с разными странами, он поставил Россию на новые рельсы. Но он действовал в значительной степени в одиночку. Системная поддержка президентской внешней политики создана не была. Это – задача второго срока Путина, которая подразумевает формирование системной поддержки и создание внешнеполитического механизма, достойного роли, которую Россия играет и хочет играть.
Нужна модернизация внешнеполитического механизма. У нас слишком отсталое политическое сообщество, которое на самом деле обязано анализировать и понимать внешний мир. Мир изменяется все быстрее, а наши представления о нем в большей степени мифологизированы или просто неадекватны.
«ДЛ»: Как вы оцениваете нового министра иностранных дел?
– Лавров – лучший из тех, кто мог бы быть. Он один из самых блистательных и модернистских дипломатов. В принципе, сейчас вся ситуация в правительстве внушает изрядную долю оптимизма.