Сергей Караганов

Самый умный

Российская внешняя политика находится в промежуточном состоянии. Мы не можем объединиться с Европой, потому что она этого не хочет. Мы движемся к Азии, где формируется новый центр международных отношений и международной экономики, но и с ней слиться не можем. Поэтому только через несколько лет можно будет говорить о том, какой будет наша внешняя политика.

 Вы стали единственным представителем из России, попавшим в список ста наиболее влиятельных в мире интеллектуалов, составленный журналами «Форин полиси» и «Проспект».

— С одной стороны, это щекочет тщеславие. С другой стороны, я смотрю на это с большим чувством юмора. Потому что совершенно ясно, что в России есть много людей, намного более умных, чем я.

— Как вы оцениваете состояние нынешней внешней политики России?

— Российская внешняя политика находится в промежуточном состоянии. Мы не можем объединиться с Европой, потому что она этого не хочет. Мы движемся к Азии, где формируется новый центр международных отношений и международной экономики, но и с ней слиться не можем. Поэтому только через несколько лет можно будет говорить о том, какой будет наша внешняя политика.

На данный момент меня беспокоит интеллектуальная отсталость нашей внешней политики. Мы не очень понимаем, что происходит в этом быстро меняющемся мире. Цепляемся за постулаты 80-х и 70-х годов и остаемся из-за этого внутренне очень консервативными.

Для того чтобы выйти из этой ситуации, нам необходимо усилить интеллектуальный потенциал нашей внешней политики, создать поколение новых институтов и исследователей.

— Вы консультируете Кремль по вопросам внешней политики. У вас есть мысли войти во властные структуры России и самому заниматься этой политикой?

— В настоящее время меня не зовут на официальные должности. Раньше, когда эти приглашения были довольно частыми, я отказывался. Поскольку ценю личную свободу.