Первая. Современная цивилизация является не только западной цивилизацией, поэтому не близка нам. Современная цивилизация вообще угрожает самому человеку, так как она решает за него очень многие проблемы, которые исторически он должен был решать сам. Ориентироваться в пространстве уже не нужно, уже не нужно иметь семью, потому что семья — это не то, что обеспечивает человека в будущем и поддерживает его. Сейчас это уже не обязательно. Совершенно по-другому сейчас выглядит знание. Знание — это не ощущение и моральные чувства, а набор каких-то клише. Это общая проблема деградации человека. В наибольшей степени она развита на Западе, и мы это видим в форме этих странных постчеловеческих идеологий или идейных направлений. Но тем не менее она проникает, она существует, идет снизу. И поэтому мне кажется, что наша задача не просто активно противодействовать, а активно наступать в обратном направлении. Мы должны, может быть, в своей внутренней и внешней политике сознательно поставить во главу угла сохранение человека, развитие человека, сохранение русского человека и предлагать эту нашу идею миру.
Что такое русский человек? Естественно, я имею в виду русского великоросса, русского белоруса, русского якута, русского татарина, русского еврея и далее по списку. Это первое.
И второе. Мне абсолютно очевидно, что нам нужна русская государственная идеология, хотя она запрещена конституцией. Хотя эту 13-ю статью можно легко обойти при желании. Естественно, мы не должны продвигать никакую идеологию в качестве обязательной, но она должна быть обязательной для тех, кто претендует на право управлять страной и обществом. Но продвигаться она должна с детского сада. Эта идеология должна быть основана на том, что мы называем традиционными ценностями. Я бы называл их человеческими ценностями, потому что традиционные ценности в русском языке — это немножко тянет назад. А человеческие ценности тянут и вперед, и назад. Так вот, для чего русский человек? Для служения семье, общине, стране, государству и Богу.
А если человек еще не верит в Бога, то все равно первые четыре направления его служения делают его правильным человеком, и рано или поздно он придет к Богу. Но если он даже не придет к Богу, то русская идеология может заменить частично религию или быть мостом к ней. Мы уже сейчас обсуждаем четвертый вариант концепции такой идеологии и скоро представим его обществу. Мы обсуждаем его и с православными священниками, и мыслителями, и мусульманскими. Там все получается. Эта идеология может являться своего рода светской религией.
Но в отличие от коммунистической идеологии, которая была против религии, эта идеология должна опираться, встраиваться в религиозное миросознание русского человека. И двигать его вперед. Если у нас такой идеологии не будет, то мы можем проиграть. Вне зависимости от того, кто на нас наступает. И конечно же, эта идеология должна отражать то, о чем мы уже говорили, — всемирность русского человека, его уникальность, культурно-цивилизационную, религиозную открытость.
Я увлекаюсь Сибирью, и вы знаете, что я занимаюсь сибиризацией России — это один из моих проектов. Так вот, Сибирь — это самое лучшее, что есть в русском человеке. Там слилось все, там слилось множество кровей, множество культур. И когда я бываю в Сибири, я вижу, куда нам нужно идти.
Но при этом, друзья мои, нужно обязательно сохранять в русской идее русскую открытость, русскую многокультурность. Меня беспокоит в этой связи то обстоятельство, что сейчас, в этот переломный период, когда, естественно, обнажены нервы общества, мы можем соскользнуть в шовинизм. Например, в миграционной политике, которая вроде у нас до сих пор якобы была, но, вы знаете, ее не было вообще. И я был очень рад, когда услышал, что наш президент Владимир Владимирович Путин признал, что у нас ее нет до сих пор.
Так вот, эта политика должна существовать, она должна быть достаточно жесткой. Но она должна быть и должна претворяться в жизнь. И, естественно, ограничивать и наказывать любые противоправные действия. Но миграционная политика должна быть нацелена на максимальную интеграцию тех самых русских, которые еще являются по-настоящему русскими, которые должны будут разделять наши общие ценности.
Поэтому, мне кажется, у нас на выбор есть еще миграционная секция, и я от всех нас, тех, кто будет писать результирующий документ по нашей секции, призываю все-таки обратить на это внимание. Друзья мои, у нас до сих пор нет миграционной политики. Я знаю, что несколько человек в Думе работают над этим. С Затулиным мы в Совете по внешней и оборонной политике что-то делаем. Но нужно спешить, мы можем соскользнуть в одну из самых неприятных вещей, которая уже бывала в России. Шовинизм для многонационального и многокультурного русского народа — это верный путь к самоуничтожению. И я удивлен тем, что власть не отсекает жестко шовинистическую волну. Не знаю точно, но почти уверен, что она подкачивается из-за рубежа. Если бы я был врагом России и хотел бы ее ослабить, я разжигал бы в первую очередь национальную рознь, подрывал интернационализм, всемирность русских.
Еще одна мысль. Одна из составных частей русской идеи-мечты это, конечно, то, что мы народ-освободитель. Опять же, мы этого не говорим, хотя мы таковыми являемся.
Напомню вам, кто около 500 лет тому назад стал завоевывать мир. Сейчас мы говорим англосаксы, но на самом деле это не англосаксы были. Они присоединились к этому процессу несколько позднее. Это были португальцы, испанцы и другие европейцы, которые, овладев пушечным боем, хотя пушки были изобретены, как и порох, в Китае, лучше других начали завоевывать мир. И на основе этого военного превосходства они навязывали свои политические, культурные, религиозные порядки и ценности, а главное, они грабили мир.
Это начало прекращаться на заре прошлого века, когда из этой системы вырвался Советский Союз, а затем у нас появилось ядерное оружие. Вот тогда мы действительно подрубили основу доминирования Запада — военное превосходство. И Запад начал терять, проигрывать войны, одну за другой, с 1960-х годов, даже уже с 1950-х. А потом мы провалились. К сожалению, мы сами виноваты в этом.
Теперь мы восстановились. И вот эта отчаянная ярость, с которой нас атакуют, связана в том числе с тем, что мы являемся освободителем мира от западного ига, а Запад хочет это иго восстановить. Но для этого нужно сломать нас, все стратегические стержни Мирового большинства.
Мы, Россия, являемся стратегическим стержнем Мирового большинства. Мы являемся освободителем мира, хотя, повторюсь, это сами не признаем. Кстати говоря, нашим дипломатам я советую все-таки признать это наконец, что мы являемся освободителями мира. И я Сергею Викторовичу (Лаврову — прим. редакции) много раз об этом говорил, но, несмотря на свой яркий характер, он стесняется. Но тем не менее и сейчас в этих боях на Украине и вокруг Украины, речь идет не только о судьбе России, Русского мира. Речь идет о судьбе того самого Мирового большинства, Глобального Юга, о том, куда повернет история, о том, будет ли восстановлено доминирование над ним, которое позволяло его грабить.
Поэтому мы в России должны понимать и эту свою ответственность. Мы не только себя защищаем, мы защищаем мир. Но и наши друзья — соседи по миру должны понимать, что мы сражаемся не только за наш суверенитет, за наши национальные интересы и за нашу идентичность, мы сражаемся за них. И поэтому, дорогие зарубежные друзья, поймите и примите то, что может быть в самых крайних случаях. Мы должны будем пойти до конца. Об этом, кстати, говорил и Патриарх в своем напутствии Президенту после его инаугурации. И если вдруг нам это придется сделать, хотя не дай Бог, мы все-таки должны рассчитывать на поддержку или, по крайней мере, на нейтральный подход Мирового большинства.
Елена Владимировна говорит, что ядерную войну выиграть нельзя. Но я специалист по ядерному оружию, и говорю, что войну выиграть теоретически можно, но не дай Бог, чтобы она разразилась, конечно. Поэтому я молюсь, и сегодня обязательно в храме подойду к иконам и буду молиться, чтобы ядерной войны не было. Но, друзья мои, если мы не отобьем эту атаку, то мир свалится в Третью мировую войну.
Контратака Запада отчаянная, бешеная, ведет нас к мировой войне, и западные общества, особенно в Европе, готовятся к ней. Такой ненависти не было в фашистской Германии. Друзья мои, необходимы две вещи.
Первое. Нужна русская государственная идеология. Мы ее называем русской мечтой. Скоро она будет вам представлена, и приглашаю всех вас участвовать в ее обсуждении. Ну, а второе, — я призываю всех нас и всех вас понять, что в русской мечте и в русской миссии есть одно прекрасное качество — мы освободители мира. Но будьте к нам снисходительны, если нам придется действовать жестко.