Российско-американские отношения переживают сейчас «медовое полугодие», начавшееся с весны этого года. «Перезагрузка» удалась. Но впереди более трудные времена. Республиканцы перешли в атаку на Б. Обаму и попытаются торпедировать ратификацию Договора СНВ. Но главное — структурная слабость нынешней модели отношений.
Она по большей части нацелена на тактическое решение проблем, доставшихся от прошлого, или вообще лжепроблем, но не вызовов, с которыми человечество и две страны будут сталкиваться в будущем. Для придания отношениям действительно устойчивого и стратегического характера необходимо, чтобы они соответствовали именно этой, новой повестке дня. Оценивая нынешнее состояние российско-американских отношений с точки зрения критериев, которые можно было бы предъявлять к ним в прошлом, трудно удержаться от выражения чувства «глубокого удовлетворения». Пожалуй, никогда со времен Второй мировой войны или короткого периода начала 1990-х, когда молодая Россия готова была в порыве постреволюционного энтузиазма слиться с Западом, эта атмосфера не была лучшей. И сейчас за это улучшение Москва ничего не уступает.
Есть и реальные достижения.
Подписан новый Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений. При этом он, посылая позитивный политический сигнал миру, не идет дальше символических сокращений и восстановления самого порождающего доверие механизма ограничения вооружений. Идея «глобального нуля», которому продолжают ритуально клясться, думаю, похоронена. Американские либеральные мечты о «безъядерном рае», поддержанные вполне циничными расчетами на то, что только в таком безъядерном или малоядерном мире США могут политически реализовать свое неядерное превосходство, «нарвались на мель».
Стало очевидно, что разоружаться никто не хочет.
А главное — то, что в новом мире поднимающихся держав и с накопленным бюджетным дефицитом США не смогут долго удерживать свое безусловное неядерное превосходство. Похоже, пока похоронена и имевшая немало сторонников крайне опасная идея о начале искусственных и не выгодных России переговоров о сокращении никому не мешающих и даже психологически стабилизирующих тактических ядерных вооружений в Европе.
Россия примкнула к коалиции стран, пытающихся предпринять последние попытки остановить Иран от приобретения ядерного или «порогового» статуса (способности к производству такого оружия). Скорее всего, международное сообщество уже проиграло этот раунд распространения. Но российское участие в санкциях политически правильно (с точки зрения встречной поддержки Б. Обамы) и выгодно (с точки зрения сдерживания следующей волны распространения). Россия в полной мере поддержала ключевую для США операцию в Афганистане. Опять же правильно и выгодно.
В ответ США, публично отрицая это де-факто, признали особые российские интересы на территории бывшего СССР, перестали противодействовать укреплению ее позиций в этом регионе. Раньше они не делали этого просто из принципа. Активизировались и разговоры о более широком экономическом сотрудничестве. США в очередной раз пообещали содействовать российскому вступлению в ВТО.
Наконец, заработали многочисленные российско-американские официальные диалоги в рамках Президентской комиссии, призванные углублять и институализировать сотрудничество. Одной из причин провалов прошлых заходов на сближение был их персонифицированный, по большей части слишком высокий уровень, отсутствие именно этой институционной основы для развития импульсов, поступавших сверху.
Можно было бы перечислить еще немало достижений «перезагрузки», состоявшейся, хотя во многом по-иному, чем предполагалось вначале. В ней есть и немало недостатков, подводных камней. Важнейший из них — нежелание или интеллектуальная неспособность американцев завершить неоконченную «холодную войну» в Европе подписанием нового договора о европейской безопасности или каким-либо иным способом, на чем справедливо настаивает Россия.
Но главных проблем три. Во-первых, уязвимость нынешнего тура российско-американского сближения. Его успех во многом зависит от политической судьбы администрации Б. Обамы, против которой ведут ожесточенную борьбу республиканцы, стремящиеся обратно во власть. В ход идут любые аргументы, в том числе и якобы мягкость Б. Обамы в отношении России.
Хотя последний проводит с точки зрения рационально понимаемых американских интересов более чем разумную политику. Реалистической альтернативы республиканцы не предлагают. Ставят пока на негатив. Поэтому высока вероятность заматывания в сенате нового Договора СНВ. Просто потому, что это — «договор Обамы» и его нужно лишить успеха. Во-вторых, и это в долгосрочном плане более существенно, почти вся нынешняя, да и предлагаемая повестка для российско-американских отношений обращена к проблемам прошлого.
Часто важным, хотя бы потому, что они представляются таковыми людям, которые занимаются внешней политикой. А их мозги быстро не переделаешь. Но данная повестка дня их и не может переделать, скорее консервирует старые представления. Они могут быть даже политически позитивными. Но при этом все равно уже неадекватными вызовам мира настоящего и будущего.
Ярчайший пример — место процесса ограничения стратегических наступательных вооружений в российско-американских отношениях.
Это место и дискуссия вокруг них остались почти такими же, как во времена «холодной войны», когда две страны реально друг другу угрожали. Когда-то первые договоренности об ограничении этих вооружений служили уменьшению вражды и укреплению взаимной безопасности. Сейчас обе страны реально больше не рассматривают друг друга как врагов. И их стратегические вооружения, сохраняя остаточную функцию сдерживания, фактически друг другу не угрожают.
Но и сейчас новый Договор СНВ рассматривается в качестве центрального элемента отношений двух стран. Я — за. Но этот договор имеет крайне маленькое отношение к реальным вызовам и угрозам. И выглядит мило, но неуместно. Как пара, танцующая полонез в современном диско-клубе.
К сожалению, видимо, к проблемам прошлого относится и политика по предотвращению ядернизации Ирана. Ее нужно было проводить раньше — не допуская получения ядерного оружия Израилем, Индией, Пакистаном, Северной Кореей. Теперь, ведя, конечно, необходимые арьергардные бои, нужно думать о том, как жить в мире не с пятью, а с девятью ядерными державами и предотвращать дальнейшее расползание ядерного оружия. В-третьих, и это может быть самое главное, важнейшей слабостью нынешней модели российско-американских отношений является почти полное отсутствие в ней нацеленности на будущее.
Пожалуй, единственным направлением диалога, устремленным в него и направленным на отражение возможных общих угроз, являются американские предложения по созданию совместной то ли российско-американской, то ли натовско-российской системы ПРО.
Я скептически отношусь к этим планам и их осуществимости. Но они, по крайней мере, явно нацелены в будущее, на отражение загоризонтных вызовов и, если станут претворяться в жизнь, будут создавать отношения реального союзничества. У меня вызывает вопросы даже сама идея особых двусторонних отношений в мире, где ни США, ни тем более Россия не будут очевидными лидерами, и практические инициативы им придется продвигать в многостороннем формате.
И вот тут я перехожу к новому миру, в котором должны будут действовать Россия и США совместно или порознь. Одной из его важных особенностей будет абсолютное и относительное ослабление и Соединенных Штатов, и России. Это ослабление, сопровождаемое почти неизбежным продолжением хаотизации международных отношений, потребует от ведущих дееспособных держав гораздо большей координации политики. Это — важнейший побудительный мотив, который должен толкать Россию и США к сближению. Но не только их.
Важнейшим источником стабильности в этом мире должно стать налаживание взаимодействия по линии Китай — США — Россия, Россия — ЕС — США. «Большие восьмерки», «двадцатки» и другие форумы международного управления не могут быть сколько-нибудь эффективными, если в них не определятся группы стран, способных к политическому и интеллектуальному лидерству. Хотелось бы, конечно, чтобы в этих группах присутствовала и Россия.
Не так, как на копенгагенском форуме по климату, где от принятия решений были фактически отстранены и ЕС, и Россия.
Другой вызов, на который придется отвечать,- это совпадающий по времени и месту подъем Азии и национального государства. Я далек от того, чтобы пугать «желтой угрозой». Этот подъем, прежде всего рост Китая, стал локомотивом роста благосостояния для всего человечества. Жалко, что к этому локомотиву пока не пристегнулась Россия. Но подъем Азии и государственного национализма в ней неизбежно поставит на повестку новые вызовы для международной системы.
Только часть из них возможно предвидеть. Например, образование относительного, может быть, даже виртуального вакуума безопасности вокруг все более мощного Китая. В Восточной и Южной Азии в дополнение к старым проблемам добавляется новая. И ее нельзя решать старыми методами — созданием системы военного сдерживания. Нужно опережающее создание системы безопасности для региона, в которой могут и должны сыграть важную роль США и Россия. Налицо другой вакуум безопасности, уже существующий и усугубляющийся в другой части Азии — в большом регионе вокруг Персидского залива. Неспособность создать для этого к тому же ядернизирующегося региона систему безопасности является крупнейшим провалом мировой политики прошлых десятилетий.
Этот вакуум еще более усугубится после неизбежного в течение нескольких лет ухода США и НАТО из Афганистана.
Его нужно заполнять. А без инициативы России и США плюс, наверное, Китая, возможно, Индии этого сделать невозможно. И точно невозможно сделать без гарантий безопасности, предоставляемых внешними державами. А пока это могут быть только Россия и США. Новая индустриальная революция, подъем Азии резко и надолго увеличили спрос на природные ресурсы, энергию, продовольствие.
За них, а значит, и за территорию, началось новое соревнование. Нужно создавать условия, чтобы оно не переросло в новое геополитическое соперничество по примеру прошлых веков. Признаки уже есть. Чего стоит пока виртуальная борьба за 25% неразведанных (sic) энергетических ресурсов мира, которые могут (sic) находиться, возможно, в российской зоне Арктики. На традиционном Западе заговорили об анекдотическом «арктическом НАТО».
Мы вроде проводим военные маневры, отрабатывая защиту арктических пространств. Китай дружно обвиняется в прессе в посягательстве на них. Очевидно, требуется другая политика и другое мышление. Московские пожары, надеюсь, убедили последних колеблющихся в реальности опасности дальнейшего изменения климата.
Но человечество танцует ритуальные танцы вокруг этой проблемы. Здесь также очевидна необходимость российско-американских (совместно с ЕС и другими игроками) инициатив. Почти все новые вызовы сходятся в ситуации, складывающейся вокруг российской Сибири и Дальнего Востока.
Без международного инвестиционного и политического проекта по превращению этого региона в источник природных ресурсов и продовольствия для новых рынков. Россия не сможет избежать превращения его в сырьевую и политическую периферию Китая. С опасностями для всех. В том числе и для самого Китая. Предотвратить такое скольжение могут только совместные усилия под эгидой России целого ряда азиатских стран. И, конечно,- США.
В газетной статье невозможно даже переименовать все возможности взаимовыгодного взаимодействия России и США по новой повестке дня. Если, разумеется, начать переводить эти отношения на новую политическую и интеллектуальную основу, выводить их из тени «холодной войны», вести в направлении придания этим отношениям союзнического типа. Неочевидно, что нынешние элиты двух стран готовы подняться до новых вызовов, преодолеть привычку «пятиться вперед». Но если не ставить перед ними новых задач, привычка останется непреодолимой.
И эти элиты будут продолжать пятиться, порождая по дороге клонов, как они уже делают двадцать последних лет. Впрочем, надежда на изменение все-таки есть. Америка смогла прыгнуть поверх себя самой и привела к власти Б. Обаму с его во многом новаторским и рациональным мышлением.
Возможно, он не преуспеет и будет повержен. Но он внушает надежду на то, что молодые могут быть умнее и лучше старых поколений. Разумеется, призыв заняться футуристической повесткой дня для российско-американских отношений не означает, что я призываю, чтобы была забыта «старая старая» (типа незавершенной «холодной войны» в Европе) или «старая новая» (типа ядерного распространения, международного терроризма или наркотрафика) повестки дня. Без них не обойтись. Сегодняшние или вчерашние вызовы остались. И могут обостряться пусть и в полу-фарсовом варианте, как это было, например, во время войны в Южной Осетии.
Существует опасность возобновления гонки вооружений, пусть и уже, я надеюсь, и не на российско-американском направлении. Но без взгляда, устремленного в будущее, мы этими старыми повестками дня будем постоянно отбрасываться назад. А с новой сможем хотя бы попытаться построить действительно инновационные, а не просто «перезагрузочные» или по-старообразному — нормальные — отношения между Россией и США. Которые были бы полезны и двум странам, и остальному миру.
«Российская газета» — Федеральный выпуск №5298 (219) от 29 сентября 2010 г.