Повестка же дня саммита, предложенная прошлым составом Комиссии в той мере, насколько она известна, является абсолютно односторонней, даже не пытающейся принять во внимание интересы и обеспокоенности России. Четыре пространства — экономическое, гуманитарное, свободы передвижения и в сфере безопасности — упаковывают в единый увязанный пакет: принимайте все или ничего. От такой практики тотальной увязки всего и вся времен «холодной войны» мы взаимно отказались даже в отношениях с бывшим архпротивником — США.
Таким образом, и к 25 ноября, если саммит состоится, трудно ожидать, что позиция ЕС сможет отойти от жесткой и бескомпромиссной линии.
Она задана неповоротливой бюрократической структурой ЕС, которая, похоже, становится еще более сложной с усилением роли Европейского парламента и ослаблением, возможно временным, поста главы Комиссии Евросоюза, который был избран по остаточному принципу, когда отвергли всех других претендентов. Это не означает, что Баррозу не сможет стать сильным и эффективным лидером. Надеюсь, что да. Но ему в новых обстоятельствах придется идти к этому долго и трудно.
Ситуацию в отношениях Россия — ЕС осложняет еще несколько факторов. Налицо растущее расхождение в системе базовых ценностей. Раньше расхождение существовало, но сужалось. Мы стремились к европейской модели первой половины или середины прошлого века. Европа ЕС преодолевала эту модель и шла дальше. Но мы двигались в одном направлении. Сейчас, возможно, с нашими новыми идеями по реформе политической системы и перераспределению собственности мы начинаем двигаться в разных направлениях. Кроме того, в Европе, равно как и в других странах, крепнет мнение, что эти реформы или отсутствие иных ведут в среднесрочной перспективе к ослаблению России. В этом наблюдателей не только в экспертных, но и в высших политических кругах убеждают и наши темпы роста — вдвое ниже, чем в ряде соседних постсоветских государств, не имеющих нефти и газа. А слабых, как известно и как неоднократно говорил В.В. Путин, бьют.
Осложнению отношений с Евросоюзом содействуют не только его пока усугубляющаяся бюрократическая неразбериха или ценностные различия, но и появление в ЕС стран, исторически подозрительно относящихся к России.
В этой ситуации трудно ожидать от предстоящего саммита позитивных прорывов. Если, разумеется, такие «прорывы» не будут обеспечены очередными уступками России, как, например, регулирование транзитов в Калининградскую область или вопрос транссибирских авиаперевозок. Подобные уступки, впрочем, к позитивным результатам не приводят, а только разжигают аппетиты евробюрократии.
Вопрос: как строить отношения с ЕС в нынешней ситуации, близкой к кризисной?
Дам несколько советов.
Нельзя забывать, что генетически, культурно мы — страна Европы.
Не нужно самоуничижаться. Россия — одна из самых политически, экономически и военно значимых стран Европы, а наш культурный вклад в то, что называется Европой, по крайней мере соответствует статусу великой европейской державы. Нельзя забывать и то, что без российского сырьево-энергетического тыла Европа ЕС, даже если она не хочет этого признавать, не смогла бы претендовать на что-то, похожее на статус сверхдержавы будущего.
Надо наконец начать создавать дееспособную бюрократию, которая могла бы вести эффективные переговоры с ЕС. Я до сих пор не могу понять, почему МИД, имеющий кадры сильнейших переговорщиков, не является ответственным за все аспекты диалога с ЕС. Не хочу обвинять другие министерства, между которыми эта ответственность распылена. Но они, почти что по определению, не могут иметь достаточного количества квалифицированных переговорщиков-международников, которые позволили бы вести разговор на равном профессиональном уровне, не допуская анекдотически выглядящих ненужных уступок.
Эти уступки часто не обеспечены даже юридически. Представители ЕС требуют, не имея на это ни мандата, ни компетенции, а мы уступаем, не обладая юридическими полномочиями. И даже не осознаем этого.
Не уверен, сможем ли мы договориться по «четырем пространствам», которые ставят нас чуть выше Марокко или, скажем, Алжира, но оставляют в той же категории.
Не сможем — договоримся позже. А еще лучше — предложим альтернативную и позитивную повестку отношений.
Сейчас же стоит избегать формального кризиса, провести продуктивный саммит.
Ну а дальше нужно наконец самоопределиться. Если мы хотим оставаться частью Европы, нужно не только не отвергать некоторые базовые европейские ценности, но и строить бюрократические механизмы, которые могли бы соответствовать новым потребностям взаимодействия с ЕС.
«Окно возможностей» существует. В 2007 году истекает срок действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве от 1994 г. — договора, заключенного в другую эпоху и почти что заведомо нереалистичного. Нужно уже сейчас начинать подготовку нового договора — возможно, на основе идей, заложенных в «четырех пространствах» — «дорожных картах». При этом нужно подходить к новому договору, если он будет максимально реалистично, но одновременно не забывать о перспективе.
Нужно начать вырабатывать новый формат взаимоотношений с ЕС, учитывающий новые реалии в Евросоюзе. И нужно знать их, создать соответствующие аналитические и юридические структуры. Главное же — необходимо кончать с периодом любительства во внешней политике по всем направлениям, и в частности в отношениях с ЕС.
В начале этого века Москва провозгласила курс «Europe-first» на первоочередное сближение с Европой. Он не совсем удался. Не стоит заламывать руки или искать врагов внутренних или внешних, что у нас в очередной десятый раз становится популярным.
Цель становления Великой Свободной и Благоустроенной России — многогранна. Ее достижение зависит в том числе — и в немалой степени от того, какие отношения мы сможем построить с Евросоюзом — подчиненные, построенные на бессмысленных уступках, бессмысленно полувраждебные или рациональные. Но тогда мы интеллектуально должны знать, чего хотим, а бюрократически быть способными обеспечивать свои интересы.
Словом, нам нужен новый формат отношений с ЕС, не только формальный — новые переговоры, но и интеллектуальный. Мы должны сами понять, к чему стремимся в отношениях с той огромной частью Европы, которая является Евросоюзом. При этом мы не вправе забывать, что по праву территории, истории, культуры и экономики мы являемся частью Европы.