Прошедший саммит НАТО в Лиссабоне вызывает у меня, человека, наблюдающего за эволюцией альянса уже несколько десятилетий, чувство глубокого, хотя и не полного удовлетворения.
В небольшой статье не буду пытаться объять необъятное и проанализировать все, что происходило на сессии НАТО. Остановлюсь на самом для меня интересном.
На сессии была принята новая стратегическая концепция союза. Мне она в целом понравилась. Своей скромностью. В поисках выхода из очередного концептуального тупика, усугубившегося афганской трясиной, многие влиятельные деятели предлагали придать НАТО новые измерения. Расширить ее функции. Предлагалось создать энергоНАТО — с миссией не только обеспечивать безопасность путей доставки, но и даже доступа инвесторов к источникам энергии. Понятно, где. Предлагалось и активно обсуждалось и «Арктическое НАТО» — расширение функций альянса на обеспечение доступа к потенциальным ресурсам, которые могут таиться подо льдами Северного Ледовитого океана. Предлагалось — и всерьез обсуждалось — и совсем уж фантасмагорическое превращение НАТО «в союз демократий» — с включением неспрошенных Австралии, Новой Зеландии, Южной Кореи, Японии, для обеспечения всего и вся, и прежде всего для противодействия «новым авторитарным гигантам» — Китаю да и России. Всего этого в концепции нет или почти нет.
Нет и упора на продолжение сдерживания (понятно кого) в Европе, на чем настаивали новые члены, стремящиеся сохранить Россию в качестве внешней угрозы и таким образом повысить свой вес в союзе, а может быть, и отомстить за поражения прошлых веков. Гораздо меньший упор делается на самостоятельные действия вне Европы и подчеркивается роль ООН и ее Совета Безопасности в таких операциях, а также на необходимость проводить их совместно и в согласовании с партнерами.
Остается открытой дверь для расширения союза, но упор на него резко снижен.
Чуть ли не прямо провозглашенной главной функцией альянса становится сохранение самого политического союза Запада. Понятная задача перед лицом новой глобальной конкуренции, ухода США от Европы в Азию, размывания в новом мире самой идеи демократического евроатлантического Запада.
Меня в концепции ничего не напрягло. Многое порадовало. Единственное, что может вызвать вопросы, — намеки на то, что нужно вести — вредные с моей точки зрения — переговоры по сокращению тактических ядерных вооружений в Европе. С упором на то, что Россия, которая имеет в этой сфере численный перевес, переводила бы эти вооружения подальше от стран НАТО. Надо думать — поближе к дружественному России Китаю. Но это упоминание, думаю, дань сильным в Европе ядерным ликвидаторам. В целом же слова о мире без ядерного оружия носят уж совсем ритуальный характер. В принципе НАТО — за, но пока этот мир остается ядерным, союз останется ядерным.
И, наконец, по-моему, самым главным в документе, и уж точно самым главным для российского наблюдателя является беспрецедентный упор на стремление сближаться и сотрудничать с Россией. Это сближение становится одной из новых форм политической легитимизации союза, что для России выгодно, дает ей дополнительные козыри.
Судя по документу, «партия войны» и часть «новых (антироссийских) европейцев» потерпели поражение, а партия «старых европейцев» — выиграла. Понятно, в том числе из-за российско-американской перезагрузки.
Ясно, что не документ будет в будущем определять политику альянса. Но в той мере, в которой влиять он будет, — будет влиять позитивно, сдерживать назад смотрящие силы. И в Европе, и в США, где они могут прийти к власти.
Основное впечатление от анализа текста стратегической концепции и сопутствующей дискуссии и документов — союз пытается немного модернизироваться, качественно — и это самое важное — снижает свои глобальные амбиции по сравнению с эйфорией, которая охватила его в 1990-е гг. и в начале следующего десятилетия.
Теперь о собственно российско-натовском измерении. Мне, в той мере — пусть и небольшой, — в какой я являюсь мелкопоместным русским националистом, не могла не польстить роль, которую играла Россия на саммите и вокруг него. Если бы на него не приехал президент России и на нем не было бы принято мощного заявления Совета Россия — НАТО, провозгласившего новый этап сотрудничества и действительно наметившего ряд перспективных направлений взаимодействия, саммит был бы провалом. Российский президент выступил политическим донором легитимности союза. Пустячок. А приятно. И выгодно. От еще одного поражения стареющего НАТО Россия выиграла бы мало. Хотя было бы приятно другой части мелкопоместных русских, тем, которые больны антизападничеством и испытывают традиционное удовлетворение, если у соседа корова сдохнет.
Выигрываем же мы от хороших отношений с НАТО потому, что такие отношения, пусть и со слабеющим Западом, усиливают наши мировые позиции. Точно так же, как усиливают эти позиции и дружеские отношения с де-факто соперником Запада — поднимающимся Китаем.
Кроме того, выступая донором НАТО и в сфере политической легитимности, в сфере транзита в Афганистан и обратно грузов, в других областях взаимодействия мы наращиваем свои политические козыри в отношениях с США и Европой. От этих отношений, от этой новой легитимности партнерам будет труднее отказаться. Усиливаются наши позиции в торге по самому широкому кругу вопросов — в т.ч. в торговле, финансах, энергетике.
А сохранение своего места политически третьей мировой державы нам тем более необходимо, что другие источники нашего влияния невелики. Мы не очень привлекательны как общество и страна. Мало используем свою культурную привлекательность. Наследие, доставшееся нам от предков, — великая русская культура — лежит неиспользуемым грузом. Похоже, страна не может и не хочет на него опираться.
Во многом и из-за этого не просматривается пока, несмотря на отрадные разговоры о модернизации, и подъем экономики, переход ее на новые рельсы.
Так что усиление политических и военно-политических позиций выгодно вдвойне. Оно компенсирует слабость в других областях. Хотя и не извиняет ее.
Теперь о самом обсуждаемом. Президент России — с оговорками и с условиями — поддержал идею создания системы территориальной противоракетной обороны в Европе и согласился — опять же с условиями и оговорками — в ней участвовать.
Рискованный шаг. Но риск оправданный. Проиграть мы можем немногое. Например, частично легитимизируя создание — через десятилетия — многоуровневой ПРО, если американцы все же пойдут на нее и у них появятся соответствующие деньги и технологии. Что маловероятно.
Но налицо и выигрыши. Мы получаем возможность влиять на конфигурацию ПРО в Европе, если она когда-нибудь будет создана. Хотя, естественно, не на процесс принятия решений по ее использованию. По определению такое решение может принимать только одна страна — США. Один человек — американский президент или делегированный им представитель. Точно так же, как решение по запуску наших противоракет можем принимать только мы.
Усиливается сдерживание-предотвращение создания Ираном ракет большой дальности. Особенно опасных для России, если Иран получит ядерное оружие. Мы — близко, ближе всех. Перспектива создания ПРО будет подталкивать Иран к опоре на другие носители — не ракеты. А может быть, сделает его более уступчивым и в отношении самой ядерной программы, остановит его на пороге.
Стратегическая концепция и предлагаемая программа российско-натовского сотрудничества вызывает и много вопросов. Особенно меня, россиянина, бывшего советского, помнящего, что НАТО была заточена на противостояние нашей стране. А когда лишилась противника, то повела себя в отношении ее, как к побежденной и в эйфории от казавшейся победы и от ощущения безнаказанности превратилась из оборонительного в агрессивный союз. Напавший на Югославию. А США с союзниками напали на Ирак.
И все же призываю проявить осторожное великодушие. НАТО начала ощутимо меняться. Повлияли мощные изменения сил в мире, серия поражений — в Ираке, Афганистане. Уже многие годы — и по нарастающей — идет сокращение военных расходов. По-моему, уже до уровней ниже минимальных. Сыграла отрезвляющую роль и жесткая реакция России в Южной Осетии. Осадившая последних триумфаторов, желавших продолжать расширение альянса, игнорируя мнение России.
Так что я в целом удовлетворен результатами саммита в Лиссабоне. Но удовлетворение остается неполным. Раскол Европы де-факто преодолевается. Но де-юре — путем заключения нового договора о евробезопасности или через вступление России в НАТО, которая приобрела бы тогда качественно иной характер, пока нет. Сохраняется возможность рецидивов конфронтации.
Но может быть, от НАТО с ее заложенной в гены болезнью противостояния большего требовать и нельзя? А стоит просто похвалить за позитивную трансформацию?
А создания новой — действительно единой Европы нужно искать все-таки на других путях? Например, через создание экономического, энергетического, гуманитарного, политического союза между Россией и странами ЕС — Союза Европы? А с НАТО надо просто улучшать отношения, сотрудничать, где можно?
Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N5344 от 24 ноября 2010 г.