Были и успехи. Последний — возвращение наших агентов, взорвавших одного из лидеров чеченских сепаратистов и террористов Яндарбиева. Почти выплачен внешний долг, связывавший экономический суверенитет. Но ощутимых удач было немного.
В целом мы провалились на качестве. И это при том, что основные объективные факторы силы остались нетронутыми. По-прежнему нестабилен расширенный Ближний Восток и высок спрос на нефть, что автоматически повышает мировую роль России. Нестабильность, угроза терроризма и распространение оружия массового поражения оставляют нас среди ценнейших партнеров крупнейших государств. Расхождение евроатлантических партнеров продолжается, хотя и более медленными темпами, что тоже объективно увеличивает наше влияние. Наш президент остается весьма эффективным международным коммуникатором.
И все же мы потерпели в 2004 году несколько видимых чувствительных поражений, наш международный облик зримо поблек, а внешнеполитический вес уменьшился.
Самоустранение от ситуации в Белоруссии, которая была единственной страной, однозначно признававшейся зоной наших интересов. Александр Лукашенко, несмотря на предупреждение из Москвы, пошел на референдум, создавший условия для пожизненного президентства.
Далее, сделав Украину чуть ли не центром всей нашей политики, мы проиграли ситуацию в ней.
Похоже, что, расплачиваясь за прошлые невыполненные обещания, пришлось решать территориальный вопрос на китайских условиях. Хорошо, что наконец решили. Плохо, что создали прецедент уступки территории.
Зашел в тупик диалог с Евросоюзом. Не только, впрочем, по нашей вине. Но его придется начинать почти что заново. Выявилось, что проблема Калининграда была «решена» черт знает как.
Наступает определенное охлаждение в целом в отношениях с Западом, пока не трагическое. Хотя западную прессу о России и ее руководстве читать тяжело. Почти сплошной негатив, начали и издеваться. Из-за событий в Белоруссии и Украине проект Евроазиатского экономического пространства выглядит все менее реальным. Не могли не извлечь выводов из продемонстрированных нами слабости и неумелости наши партнеры по СНГ.
Список можно было бы продолжать долго. Но перестану сыпать соль на наши, а значит, и мои собственные, раны. Терять присутствие духа не стоит. Однако задуматься необходимо.
Попытаюсь дать свое, насколько смогу объективное, объяснение потерь прошлого года. Без понимания их причин и резкой коррекции нашей политики мы обречены на продолжение поражений, дальнейшую потерю статуса и влияния, а может, и на что-то худшее.
Важнейшей причиной произошедшего явилась системная интеллектуальная слабость нашей внешней политики. Мы все хуже знаем и понимаем мир, у нас по многим признакам вообще отсутствует система внешнеполитического планирования и прогнозирования.
Например, украинского эпизода можно было бы легко избежать, если бы вовремя оценить политическую обстановку и поставить на того, кто был почти обречен на победу. У нас же Украиной было велено заниматься любителям, к тому же глубоко коммерчески мотивированным. Когда же для прикрытия провала в дело втянули президента, рядовой провал превратился в глобальное фиаско.
Наша внешняя политика в высочайшей степени персонифицирована. Почти все решает и почти все делает президент. МИД, где собраны лучшие кадры государственного аппарата, полуотстранен от выработки решений. Совета безопасности не видно.
В результате даже хорошие решения не отрабатываются. А риск ошибок постоянно растет. К тому же внешней политикой у нас часто занимаются подвернувшиеся под руку «комиссары». Как итог — проваливается в принципе проходимый «план Козака» по Приднестровью или мы получаем смехотворную абхазскую головоломку.
Начинает сказываться фундаментальная слабость создаваемой политической системы, ее чрезмерная централизованность, опора не на институты, а на отдельные кадры, понижение профессионализма управления. Правящая элита в растущей степени не соответствует возможностям да и потребностям страны.
Терпя неудачи, мы начали огрызаться, обвинять других, строить умозрительные схемы противостояния великим. Пока нам это полупрощают. Мы тактически нужны. Но оценки политики нашей страны и ее перспектив на глазах меняются к худшему. Это связано не только с внешней политикой или с отсутствием политики экономической. Мало кто верит в возможность усиления страны в связи с предложенной политической реформой, строящей политическую систему почти по советскому образцу, но без главной несущей той системы — Коммунистической партии и ее идеологии, которые были фактически государственно-образующим стержнем страны.
В результате за год-полтора из усиливающегося партнера, потенциального союзника, мы стали превращаться в слабеющего соперника. Это не мои оценки.
Есть ли выход? Конечно да. И он очевиден. Необходим серьезный разговор внутри элиты и в обществе о национальной стратегии и внешней политике как ее части. Необходимо кардинальное усиление научного изучения внешнего мира.
Необходимо наконец создать дееспособный механизм планирования и координации внешней политики. Думаю, придется серьезно корректировать всю политическую линию. Потому что заявленный курс, помноженный к тому же на удивительную идеологию построения национального капитализма-чучхе в отдельно взятой стране, уж больно сильно напоминает политику, приведшую к развалу СССР.
Но даже если такого ужаса удастся избежать, надо всегда помнить, что величие страны определяется факторами, которые актуальны сегодня, а не вчера или позавчера. Пока мы движемся по пути превращения в сверхбольшую Венесуэлу или очень большую Нигерию, но никак не в великую европейскую или евроазиатскую державу будущего.