Защитник от татаро-монголов, турок, нацистов, самый надежный среди почти сплошь ненадежных крупных поставщиков энергии, которую сама Европа производит в ничтожных количествах. Но, защищая и защищаясь, Россия наступала, порой доминировала в Европе или ее частях. К тому же, следуя европейским базовым путем, она никогда вполне европейской не была, да и не могла быть.
Последние годы запутали российско-европейские отношения еще больше, чем обычно. Добившись потрясающего успеха, построив постевропейскую цивилизацию, основанную на отрицании насилия, индивидуализма, частично суверенитета, создав весьма комфортное для жителей общество и, главное, преодолев историю самоедских войн и вражды, Европа потеряла стратегический ориентир. Расширившись до 27 стран, она не знает, что делать дальше. Не имеет она никакой стратегии и в отношении России.
Наша страна, вырвавшись из пут коммунизма, рванула к Европе, но выяснила, что ее не очень ждут и, главное, что Европа стала постевропейской, не той, к которой мы стремились. В результате Россия тоже утратила старый вектор движения.
Особенно эта обоюдная потеря стала заметна в последние годы. Быстро двинувшись в начале десятилетия друг к другу, установив тесный диалог, стороны выяснили, что наполнить его особенно нечем. Тогда сближение закончилось принятием пустых документов о четырех пространствах. Ситуация усугублялась тем, что в Европе благодаря расширению ЕС не только усилились традиционно антироссийские силы, но и стало складываться убеждение, что внутриполитически, а частично и внешнеполитически Москва идет неевропейским, а то и антиевропейским путем. У нас же решили, что запутавшаяся в выборе дальнейшего пути Европа слаба. И в соответствии с худшей российской политической традицией, помноженной на реакцию на собственное унижение прошлого десятилетия, мы начали говорить с европейцами высокомерно, если не пренебрежительно. В самые же последние месяцы в Москве после фантастической раскрутки «полониевого дела» и особенно после европейской критики российских действий по повышению цен на энергоносители, поставляемые в Белоруссию, начало складываться впечатление, что, что бы ни делала Россия, ее все равно будут поносить. Морально-политическое влияние Европы оказалось коренным образом подорванным.
На этом фоне даже тихая критика действительных российских безобразий не воспринимается как желание помочь.
Диалог свелся к жесткому торгу вокруг энергетики. Давление становится все жестче и даже бесцеремонней. Требуют отказа от монополии на энергопроводы. Требуют доступа иностранных компаний к добыче ресурсов, хотя по всему миру эти компании лишаются этих ресурсов государствами. Неизвестно, хорошо это или плохо. Но Россия, похоже, избрана в качестве «слабого звена». На иранцев или саудитов по поводу доступа особенно не подавишь. На узбеков, туркменов или казахов давить можно, но основная часть их ресурсов идет через Россию.
Россия чувствует себя пока сильной и уступать, похоже, не собирается. Обещания построить нефте- и газопроводы вокруг России ее не пугают. Скорее, укрепляют желание проложить трубы на Восток и еще более усилить свои позиции на рынке. Новый договор между Россией и ЕС, который должен прийти на смену Соглашению о партнерстве и сотрудничестве от 1994 г., не просматривается или грозит стать очередной бюрократической пустышкой.
Что же делать в этой, как кажется, тупиковой ситуации? Хамить не надо, но и уступать не надо: уступки породят лишь новые требования. Так, непонятное данное нашими чиновниками на встрече РФ — ЕС в верхах в Лахти обещание предоставлять уже с 2007 г. европейским компаниям бесплатные воздушные коридоры над Сибирью уже привело к эскалации требований дальнейших уступок.
Но ситуация в отношениях между Россией и ЕС только кажется тупиковой. Выход есть, и через несколько лет он будет найден. Это произойдет, когда (и если) Россия преодолеет свою нынешнюю, уже пару лет как очевидно неэффективную, модель политического и экономического развития. Европа же должна выйти из того тупика, где она оказалась благодаря прошлым успехам и нынешней неспособности мыслить стратегически и на будущее.
Переварятся новые члены, которые тянут Европу назад и порой играют против нее на руку ее конкурентам.
Появится новое поколение лидеров, не связанных со старой социалистической (хотя и просвещенной) моделью развития Европы. Новички с их неприятием социализма тут могут помочь.
Будем надеяться, что руководство Европы поправеет и помолодеет. Хочу верить, что похожие изменения произойдут и у нас. И тогда начнется новый тур сближения, основанный не на отношениях учителя с учеником. России роль ученика навязать нельзя.
Определится модель будущей Европы. 25 марта пройдет исторический саммит ЕС. На нем будет праздноваться 50-летие Римского договора, создавшего Европейское экономическое сообщество. К саммиту лучшие умы Европы готовят декларацию, призванную дать стратегическое видение будущего, вывести ЕС из тупика.
При всем глубоком уважении и приязни к этим людям, боюсь, что у них ничего существенного не получится. Нужно либо провозглашать курс на действительный политический союз, создание квазифедеративного государства. Но на это европейцы не согласятся. Либо призывать к движению назад, признавать, что курс на политическое объединение, общую внешнюю и оборонную политику оказался ошибочным. Это будет трудно сделать. Есть еще третий путь — на создание сверхсоюза — стратегического союза с территориями, вооруженными силами, ресурсным потенциалом России. На это европейцы пока совсем не готовы.
Так что надо ждать, не торговаться по мелочам, не уступать, сближаться на человеческом, культурном уровне, на уровне конкретных малых дел и проектов.
Мы можем дождаться. Если мы не провалимся цивилизационно, не ухнем в болото изоляционизма, будем усиливаться, уже через несколько лет европейцы, которые будут неизбежно слабеть относительно других центров, могут задуматься о предлагаемом мною «третьем пути».
И тогда начнется новый тур исторического сближения России и Европы, выгодного и спасительного для всех европейцев.